В год, объявленный губернатором Свердловской области Евгением Куйвашевым Годом медицинского работника, продолжаем вас знакомить с медицинскими работниками Станции скорой медицинской помощи им. В. Ф. Капиноса, которые верны своей профессии.
Людмила Евгеньевна Чемова — врач-анестезиолог-реаниматолог в реанимационной бригаде ССМП им. В. Ф. Капиноса вот уже 35 лет.
Людмила Евгеньевна, Вы с детства мечтали стать врачом?
Я хотела учиться на филолога, но работать учителем литературы не хотела. А учиться в медицинском не хотела, но вот работать доктором я была совсем не прочь. Я понимала, что 5 лет проучиться на филологическом – это только 5 лет удовольствия. У меня мама и тётя врачи. Поэтому я все же выбрала путь стать врачом.
Почему именно скорая помощь?
Я на скорой с 4 курса института. Меня зацепил изумительный коллектив – это основная причина, почему я осталась здесь и почему работаю до сих пор. Скорая — это особые для меня люди. Помимо коллектива меня, конечно же, цепляет осознание факта оказания медицинской помощи людям. И все-таки я настаиваю на выражении «оказание медицинской помощи», а не «оказание медицинских услуг» — последнее, честно говоря, мне очень режет слух и раздражает меня.
Здесь у меня очень поменялся взгляд на жизнь, я мамина и папина дочка. Честно говоря, я и не догадывалась, что не у всех есть чистая квартира, любящие родители. Я думала это — все естественно. И пересмотрела отношение к жизни, к родителям, и к тому, что я имею.
Моя мама 40 лет заведовала неврологическим отделением в Нижнем Тагиле (я родом оттуда). Она работала до последнего. И мечтала, что я вернусь, и она мне передаст свое ухоженное, «вылизанное» ею отделение.
Но для меня стационар нереален, мне нужна «движуха». Никогда на смене не угадаешь, куда попадешь, на что, на кого. Здесь — смена впечатлений, и это нескучно. И с годами мое отношение в этом плане к работе в скорой ничуть не изменилось.
Что отличает работника скорой помощи от других медицинских работников, на Ваш взгляд?
Скорую отличает умение не раскачиваться, быстрая реакция. Необходимость мгновенно принимать жизненно важные для пациентов решения. Быстрая оценка окружающей обстановки.
Пустых слов работники скорой помощи не любят, они любят действия. Например, недавно поймала себя на мысли, что мне нельзя поплакаться, пожаловаться, я всегда транслирую – я чем-то могу помочь? Я что-то могу сделать? Если я могу – я сделаю, если нет – не тратьте мое время. Это своего рода профдеформация.
Ваши дети пошли по Вашим стопам?
Моя дочь, можно сказать, выросла на скорой. Я вышла на работу, когда ей было 5 месяцев. И у неё извилистый путь в плане выбора профессии. Она училась в медакадемии и ушла с 4 курса. Окончила институт международных связей, она лингвист-переводчик по специальности. Но сейчас она снова пошла в медицинский колледж, сейчас на 2 курсе. Дочь хочет работать на скорой, на данном этапе медицинской сестрой. Но для себя она продолжает работать с переводами, как самозанятая.
Какие трудности, на Ваш взгляд, встречаются в Вашей профессии?
Первые 5 лет я работала в неврологической бригаде. Затем бригаду расформировали, сотрудников разделили на кардиореаниматологов и анестезиологов. Я попала в кардиореанимацию. Сначала мне было дико — после пациентов неврологической бригады (интеллигентных семей, пожилых людей) — ножевые, передозы, суициды. В 90-е ни одна смена не обходилась без огнестрела. Из 15 вызовов за сутки — 10 — наркозависимые с передозами.
А так, в жизни все как в сериале «Доктор Хаус» – принцип «все врут» — очень мешает в работе. Приведу пример. На вызове спрашиваю пациента: «Сколько выпили?» – «Два бокала пива», отвечает. Привезли в приемное отделение, результат — в крови 2,5 промилле. Люди должны понимать, что мы спрашиваем о таком не с целью почитать нотации. Как минимум, потому что на разное количество алкоголя в крови – разные дозы наркоза в случаях операции. Пациенты при сборе анамнеза врачом скорой ему говорят одно, в приемнике — совершенно другое. И вследствие возникают неприятные ситуации в отношениях между бригадой скорой помощи и приемным покоем. Для меня это один из самых больших минусов нашей работы. Но плюсы перевешивают.
Первое время психологически очень сложно было на сменах, где были пострадавшие дети. Я ещё в институте училась, был вызов на убитого ребенка — зарезали. Было очень тяжело. Так же запомнилась смена: приехали на повешение ребёнка 12 лет, заводили его раз пять, но слишком много времени прошло, не сразу мать его обнаружила. Выходили в сопровождении полиции, потому что мать не хотела нас отпускать. И тут же следующий вызов — ребёнок, полтора года, травма, без сознания. Тогда я подумала, если там тоже ребёнок не выживет – я просто не выдержу и лягу рядом. С годами учишься «отодвигать» в мыслях такие моменты. Ведь от того что я эмоционально выйду из строя, никому легче не станет, мне в первую очередь нужно быть собранной на следующем вызове.
Из плюсов работы в скорой помощи — не чувствуется социальное расслоение населения. Условно говоря, если президент сломает ногу и привокзальный бомж – шина будет одна и та же. И обезболивание одно и то же. Для обоих у нас одна «вип машина».
Еще плюс. Со временем детей со школы стали учить тому, что у них есть права. А про обязанности как-то не принято особо рассказывать. И вот такое поколение сейчас подросло, эти дети стали родителями. И я работала во времена, когда мы не услуги оказывали, а оказывали медицинскую помощь. К нам относились не как к сфере обслуживания, а как к докторам. И плюс в том, что сейчас наше дело — сделать все быстро и качественно. И уйти. В стационаре же, как вы понимаете, совсем все не так.
Но, несмотря на все трудности, уйти из профессии не было мысли. Ни одной минуты, никогда. И больше я нигде работать не хочу.
Сожалеете о чем либо?
Сейчас я понимаю, что многого не додала семье из-за работы. Полторы ставки — это минимум, на которой я всегда работала. Всегда брала подработки, если было нужно, выходила на дополнительные смены. А лучше бы я оставалась дома. С семьей, дочкой. Сейчас каждый свой выходной ценю. Для меня суточный график – спасение.
Начинаешь больше ценить дом, семью – свой тихий остров. Выдастся тяжелая смена — чисто на волевых качествах домой идешь. И все равно другой работы не надо. Даже в выходные полностью отойти от работы не могу, если мне интересна судьба больного – звоню в стационар, спрашиваю, подтвердился ли поставленный мною диагноз, каковы прогнозы. Почти все молодые доктора через нас, скорую, проходили, и, зная меня, сами пишут, что да как с пациентом.
Вам есть, что сказать людям о ситуации с ковидом?
Я переболела еще в первую волну. И, честно говоря, до этого я недооценивала и заболевание, и ситуацию. Окончательно поняла, когда полежала в госпитале. Сильно подкосилось общее состояние здоровья. Я поняла, насколько это серьёзно.
Сейчас захожу в транспорт, вижу людей без масок, вижу в сети видео с последних концертов, где ни о какой дистанции и речи нет, слушаю аргументы против вакцины от некоторых людей и думаю, они, наверное, бессмертны. И вообще таких не понимаю.
Я чувствовала себя очень виноватой перед семьёй, это я принесла в дом ковид. У дочери была пневмония. Считаю, что это я недостаточно береглась. Когда появилась вакцина, я поставила прививку и погнала ставить её всех членов семьи, даже папу своего, которому 80 лет. Я уверена в вакцине.
Приезжаешь в ковидный стационар – кажется, что даже стены пропитаны безысходностью. Конечно, рано или поздно, пандемия закончится, выработается коллективный иммунитет, но сам ковид никуда не денется, и будет с нами всегда, как, например, грипп.
Чем Вы увлекаетесь в свободное от работы время?
Читаю книги. Я не могу без них ни одного дня. Читаю приличную классику. Моэма, Голсуорси могу перечитывать бесконечно. Люблю Булгакова. Но, опять же, «Собачье сердце» не люблю, я не согласна с изложенным в этом произведении, я считаю, что собаки лучше людей.
У Вас есть домашние животные?
У меня два кота. Один из приюта, второй с вызова – после смерти хозяина.
Скорая – это все же немного «насильственное» общение, домой приходишь – с порога тебя окружают два хвоста, с которыми приятно просто помолчать.
О чем бы Вы предупредили студентов, молодых специалистов, желающих работать в скорой помощи?
Когда я пришла работать на станцию, главным врачом был Шапошников Александр Юрьевич. Он ездил в наш институт на каждое распределение, и говорил студентам: «Я не обещаю вам ни квартир, ни общежития, но вы приходите, поработайте. Вы молодые, вы мобильные, вы научитесь видеть пациентов, подходить к ним. На скорой даже если не захочешь учиться разговаривать с пациентом – научишься. Вы поймете, где именно в медицине вы захотите работать. Вы поймете, что вам нужно».
И я согласна с ним. Понять – твое или нет – можно только поработав в скорой. Студентам можно прийти работать после четвертого курса и поработать два года до окончания учёбы медсестрой или медбратом. Два года — это много. Если, конечно, быть не придатком к ящику, а во все вникать. Нужно понимать, что учебникового случая практически не бывает. Здесь надо думать. В стационаре есть для постановки диагноза лаборатории, функционально-диагностические аппараты. А у работника скорой помощи — фонендоскоп, тонометр, да ящик. Здесь нужна чуйка и быстрое соображение. Умение в кучу собирать анамнез, выделять важное.
Мне в свое время очень повезло. У меня были потрясающие учителя. И для любого студента медицинского образовательного учреждения, молодого доктора — скорая может стать отличной «школой».
Источник Сайт Министерства Здравоохранения Свердловской области www.mzso.info
